Когда из твоей жизни уходит
близкий и любимый тебе человек,
возникает чувство, как будто душу
твою вывернули наизнанку.
И такая пустота вокруг…
Они познакомились, когда ещё учились в Магнитогорске: он заканчивал колледж при консерватории имени М.И. Глинки, а она только поступила в консерваторию на дирижёрско-хоровое отделение. Прекрасное студенческое время. Они ходили по одним коридорам, сидели в одних аудиториях, и каждый студент друг друга знал. Их пути постоянно пересекались, но тогда у них были разные дороги. Им еще предстояло встретиться… Владимир Поляков и Юлия Рогова. У них было одно общее увлечение – музыка. И только в нее они были влюблены тогда.
«Позже мы вместе пели в смешанном хоре. Привет – пока. Конечно, Володя мне нравился. Он просто не мог не нравиться – высокий, стройный, красивый, с лучиками солнца в глазах. Был всегда очень внимателен ко всем девочкам и, казалось, никого не выделял», — вспоминает Юля.
…Мы сидим с ней в квартире в микрорайоне Ольгино и листаем альбом. Юля постоянно обращает внимание на фотографии Володи, на его глаза, улыбку, какую-то неуловимую притягательность и обаяние. «Вовочка», — шепчет она его имя, и слёзы невольно накатываются на глаза. Вот уже пять дней его нет рядом с Юлей. Владимир Поляков, хорист ансамбля песни и пляски имени Александрова, трагически погиб в авиакатастрофе в небе над Черным морем в роковой день, 25 декабря. Понять и принять это не могут ни близкие, ни друзья.
— Вы со времён Магнитогорска дружили?
— Нет. Там мы просто учились вместе. Общие темы, музыка нас объединяла. Он поехал поступать в Гнесинку, а я в Магнитогорске еще заканчивала консерваторию. В 2008 году я тоже решила поехать в Москву, работать хотелось в большом коллективе. Приехала, пошла на прослушивание в академическую симфоническую капеллу В. Полянского, меня взяли. Володя в Москве учился, мы не пересекались. Но однажды у нас был концерт в академии имени Гнесиных. Иду по коридору, вижу Володя идет. Вот такой простой была наша встреча в 2011 году, спустя три года после моего приезда в столицу. Поговорили о знакомых, друзьях и всё.
— И все же банальной эту встречу не назовешь. Судьба, наверное.
— Может и так. Я пригласила тогда Володю на наш концерт, мы пели «Реквием» Верди. Он пришёл. Договорились общаться, поддерживать друг друга – всё же нас Магнитка объединяла. Но что-то больше, чем просто землячество, нас объединяло. Я посмотрела на него другими глазами. На следующий день позвонил… Вот и закрутилось всё. Всегда столько внимания, цветы, он любил делать неожиданные подарки, сюрпризы. Старался постоянно встретить с работы, на наши концерты ходил, постоянно провожал меня на Войковскую, где я снимала квартиру, а потом ехал в Железнодорожный к маме. Год встречались, а потом еще год до свадьбы жили вместе, расписались в июле 13-го.
— Это ваша первая любовь?
— Думаю, что да. Он был настолько душевный и в любой момент мог отдать все без остатка. Был внимательный даже в мелочах. Когда жить вместе стали, собирали деньги на квартиру, каждая копейка была на счету, но он нас всех баловал – и меня, и маму Любовь Николаевну, и сестру Марину. Мама для него неприкасаемая! Он семью свою очень любил. И сестру. Отстаивал всегда. К моим родителям ездил. Две тысячи километров на машине с кучей подарков, с заказами от родных, какими бы невыполнимыми они не были.
— Мама Любовь Николаевна говорила, что он был домашним и хозяйственным.
— Это на все сто. Он всё был готов сделать, чтобы облегчить домашние дела, с техникой хорошо разбирался, купил нам всё – и посудомойку, и мультиварку, и кучу другого бытового оборудования. Хотел робот-пылесос купить, говорил, что швабры-тряпки мои ему надоели, нужно к автоматизации стремиться. Не успел…
Не успела Юля и поменять фамилию на Полякову. Когда регистрировались, она через несколько дней уезжала на гастроли в Америку и загранпаспорт менять было нельзя, надо было подождать. Вот так Юля и осталась со своей фамилией — Рогова. Молодая семья решила, что этим займется после Нового года. На 2017-й они возлагали большие надежды. Что и в новую квартиру весной переедут, которую они в ипотеку купили, и детей родят. Володя даже курить бросил.
— Он спортом увлекался?
— Володя хоккей очень любил, болел за «Металлург» из Магнитогорска. Когда они приезжали в Москву, всегда старался ходить на все матчи. И меня туда тащил. Домой приезжал и билетами на матч хвастался: «Всё, Юль, идём болеть за наших!»
— Вам нравится хоккей?
— С ним — да, понравился. Он так заразительно болел, что не влюбиться в хоккей с ним рядом было нельзя. А может это я его настолько сильно любила, что готова была принять всё и пойти, куда бы он не позвал. Он любил старинные города посещать, фрески, иконы смотреть. Мы все собирались в поездки такие – мама, я, он, сестра. Иногда в Преображенском храме в Саввино пел, и я с ним. Военные песни любил. Так и пели: он – «Темную ночь», а я – «Синий платочек».
— Кто были его друзья?
— Мне кажется, он умел дружить со всеми. В ансамбле у них была такая душевная дружеская атмосфера. Больше общался с Денисом Мальцевым, Димой Белоножко. Но вот самыми близкими его друзьями были ребята из Магнитогорска — Ваня Манько, Саша Семивражнов, Ваня Гапонов. Они как братья были. Дружили еще с театрального кружка. Он всегда с ними встречался, время проводил, когда в Магнитогорск приезжал. И у нас они бывали, постоянно по скайпу общались.
Разговор о самом больном, о трагедии, я оттягивала, как могла. При упоминании об ансамбле Александрова Юля опустила голову, закрыла лицо руками и замолчала. Её воспоминания о том совсем ещё недавнем прошлом были окрашены совсем другими красками. Тогда было всё понятно и просто, потому что рядом был любимый человек с чистым сердцем и удивительными глазами, которые смотрели на нее с фотографий из семейного и свадебного альбомов. И нельзя представить, что он уже никогда не откроет дверь и не произнесет: «Родные мои, я пришёл!» А его крепкие и такие ласковые руки не обнимут свою жену. Юленька, Юляшка… так Володя называл ее всегда.
— В этот день я пела в церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, потом молилась за него. Опаздывала, позвонила домой. Володя сказал, что в любом случае дождется. Летела сломя голову, дверь открыла, а он сидит в прихожей ждет. Мне кажется, он предчувствовал, что эта поездка может быть последней. Накануне он предложил мне забрать его банковские карты, нарисовал схему, где оставит машину в Чкаловском и где я смогу забрать ключи от неё. Мне было дико всё это слышать, но остановить его я не могла. Если честно, я даже хотела, чтобы он заболел и остался дома. Накануне у меня температура под 40 была, а к нему ничего не прилипло.
— А какие у него были планы?
— Закончить ремонт в квартире, выплатить ипотеку и отвезти меня на Кубу. Мы в свадебное путешествие ездили в Мексику. А потом он по работе слетал на Кубу, влюбился в эту страну и очень хотел, чтобы и я там побывала.
— Он не боялся летать на такие расстояния?
— Им сказали, что это обычная командировка, с ними летело всё руководство ансамбля и они верили, что всё будет хорошо. Володя с ансамблем Александрова летал много. И на этом самолёте тоже. У них были перелёты и по десять, и по двенадцать часов. И дозаправки часто были. Всё нормально проходило. Но раньше их всегда сажали на дозаправку на военном аэродроме, в этот раз почему-то посадили на гражданском. Из самолёта их не выпустили, вышел только штурман. Заправились и взлетели… Что случилось в этот раз? И почему нельзя было им позвонить из Адлера? Я бы спросила у Володи, но он уже ничего не сможет мне рассказать. И никто из них не сможет. Вот как мне жить?
Лично я не знаю ответа на этот вопрос. Потому что нельзя вырвать сердце из груди, а потом приклеить его скотчем. Говорят, время лечит. От чего? Можно выпить лекарство и притупить эту боль? Но от утрат и потерь нет лекарств. Воспоминания об ушедших близких и любимых людях из памяти не вычеркнуть и не вытравить. Да и кто захочет это делать?
Валентина ЧУБЕНКО
Фото из семейного альбома
Запись Слечу к тебе я ветром с неба… впервые появилась БОЛЬШАЯ БАЛАШИХА - Информационное агентство.
Читать дальше
